По утрам над Тыргетуем туман - неподвижный, похожий на дым от пожара, высокий - до неба - заливающий все, что есть в мире. Собственно, мира-то нет вообще - только серый туман в тишине за забором.

Забор и колючая проволока, за забором - десяток-другой тонких сосен, теряющихся в серо-синем тумане - и все. Ничего, кроме сосен - только серый беззвучный туман.

Ничего. Даже солнце в тумане потеряло свой свет - как луна в темноте, солнце светит в тумане - здания, огороды, и колючий забор - словно в лунном свете, не в солнечном, не в живом...

Тусклый сумрачный мир Тыргетуя - колонии для заключенных - погруженный в туман. Окружающий мир не появится, не существует - все в тумане, реален лишь этот забор и колючая проволока. Все остальное - в тумане.

Может быть, там и нет ничего?

Все исчезло в рассеянном сером тумане - так, однажды, рассказывал мне человек, что пытался повеситься в камере, - он не видел ни света, ни тьмы - ничего в целом мире, только серый туман, бесконечный, безвременный серый туман...

Непроглядная серая серость - ни света, ни звука - ничего нет тому, кто уходит без спроса туда, где кончается жизнь. Бесконечная серая серость. Безвременье. Беспространство.

Он кричал, но не слышал ни крика, ни звука, ни шороха - ничего. Только серый туман. Нет ни верха ни низа - нет ни солнца, и ни луны - ничего нет тому, кто уходит из жизни, обрывая связь с Богом.

Для этого - нет ничего.

Он провел сотню жизней в безвременьи - в сером тумане, перед серой стеной, уходящей в далекую даль - в путь забвения. Вечности. Вечной потери. Одиночества - в этот раз - навсегда.

Он пришел в себя, может быть, лет через триста - или тысячу лет - или триста секунд. Оборвалась петля из хорошей и прочной веревки, оборвалась - чьей волей?

Не знает он до сих пор, кто помог ему в камере - одиночке, кто достал его из петли и помог усадить на кровать - он не помнит. Камера прочно закрыта на стальные засовы снаружи.

Нет никого изнутри.

Никого, кроме Бога.

Я знаю, что тот, кто уходит - разрывает связь с Богом, нарушив предвечный Завет, по которому он помогает всем нам - и богатым, и бедным, сильным, слабым и грешным, завистникам и святым.

Помогает, не спрашивая, не ожидая просьб о помощи - и только серый туман может выбросить нас из реальности.

Нет больше мира на свете. Нет несчастий и темноты. Нет ни ада, ни рая. Все исчезло - и серый туман окружает колонию заключенных людей.

Там, за дымкой тумана, за призраком сосен в тумане, ничего больше нет. Там родные, друзья и враги - все исчезло. Одни мы остались в тумане, словно отблески бытия в полумертвом от страха сознании человека, уходящего в Вечность - от Бога и от людей.

Мы привыкли быть рядом с друзьями, родными, врагами. Мы встречаемся, любим и верим - тогда, когда нужно любить, ненавидим - когда время есть ненавидеть - живем в этом мире, что есть, существует...

Что находится там, за границею бытия?

- Ничего. Только матово - серый туман, не имеющий цвета и запаха, верха, низа и времени - ничего.

Мир без времени. Мир без пространства. Мир без памяти. Без ничего.

Только серый туман.